Помню, лето только начиналось, и мой капитал блистал как никогда. Засел я как всегда в Glenuill, что на углу Цветного и Садового, и заказал рёбрышки. Как жаль, что их больше там не подают.

Сижу, бурбон потягиваю, и тут она заходит  - по-любому 29 лет, по-любому в течение 10 минут кто-то к ней явится. Нос сломанный, во взгляде демоны, ноги - такие только раздвигать.

Сердце забилось через алкоголь - надо было что-то делать. Заведение ведь приличное, ломиться пьяным в её личное пространство было совсем не комильфо.

Я стал чего-то ждать - вдруг курить, или в туалете очередь, или… Принцесса выдуманного королевства вышла на скамейку курить! Никогда не был так рад курящей девушке. Я подорвался за ней. 

Номер телефона был изъят, имя - занесено в картотеку. Мне тогда казалось, что я прямо Д’Артаньян, который очень правильно зашёл к Констанции. Уж не помню, что я тогда нёс, но либидо ликовало. 

Будучи выше неба, я, как школьник, списывал её горькие мины на лице, несогласованные планы и холода в текстах  на магнитные бури, усталость и постоянные «личные проблемы, о которых она не может рассказать».

А ещё она любила говорить «е***й стыд» и критиковать абсолютно всё - это «пошлое заведение», «она дебилка», «а это»… ну, в общем, сами понимаете А я при этом был терпелив и участлив.

Даже старался не ходить по любовницам. В общем - обманывал себя, как и полагается любому влюбленному кретину.

Но вот прошёл месяц, и я зачем-то опять оказался в ресторане Доктор Живаго, хотя обещал там больше никогда не появляться.

Ужасная хостес. У встречающей девушки такое лицо, будто она и есть Александр Леонидович. Моя подруга даже отказалась справлять там свадьбу из-за этой дуры. А ведь там отличная селёдка под шубой…

Всё в этот вечер шло как всегда - котлеты ей не понравились, лицо искажено до чьих-то похорон и призрения (одновременно), и, конечно, - вон там сидит мой старый знакомый, начну-ка я с ним в телеграме переписываться.  

Всё бы закончилось очередной ничьёй в её пользу, если б к нам не приехал общий знакомый, а потом Даша села на заднее сидение (я вёл машину) и отказала пересесть вперёд, когда я её попросил.

Что-то щёлкнуло во мне. Как будто у Щелкунчика сломался зуб, и его потянуло блевать. Что-то, что перечеркнуло всё её алиби, и я отрезвел.

Московское лето потемнело. Я снова начал всё замечать. Её работа, спортзал и посиделки с друзьями (которые сливали друг друга при первой же возможности) казались ей стабильностью. Её смс-ки звали меня ровно на то, чтобы я несколько раз в неё кончил и поскорее свалил, потому что завтра «прямо куча дел».

Нет-нет, она ни в коем случае не сливалась - просто от мужчины ей был нужен только секс.

Казалось бы - идеальная баба! Вот оно счастье и свежие апельсины - улыбайся до трещинок, пей вискарёк! Но вискарёк я и так пил, а вот улыбка моя похерилась. 

Я начал проверять закономерности. Когда Вася стал «ломаться», ему предлагали массаж и красивые слова -в виде откровений. Когда Вася «не покупал», Даша разыгрывала трагичную героиню, которой не повезло по всем фронтам, кроме Васи, и, если он сейчас её не поймёт - придётся слать ему душещипательную песню, в которой весь смысл её боли.

Первое время я шёл на зов и желал всё опровергнуть. Отнюдь, это походило на ситуацию, где эрудированный атеист задавал несколько исчерпывающих вопросов, а псевдонабожный списывал неопределенность на загадочное молчание, не найдя достойного ответа.

В каждом её шаге проглядывалась обкатанная схема, в которой я был тестостероном на её дубовом столе. Знаете, когда финансы прут, мы думаем - вот ещё бы теперь любви и хали-гали пара-трупер.

Нам почему-то кажется, что бабки и любовь - одинаковое счастье, а значит, если попёрло с одним, со вторым – «пффф, от винта»! Короче, Дашка развешивала на мои уши гирлянды по полной. 

— Любимый, ты сегодня придёшь? 

— Нет.

— Что-то случилось?

— Нет.

-— Ну, забегай хотя бы на часок (как будто бывает как-то иначе).

На всю ночь я оставался, только если Даша узнавала, что я спал с какой-нибудь из её знакомых. Она прямо текла от мысли, что всем от меня нужно (фу и ах).

Что же изувечило барышню средних лет - многие хотели бы сейчас взять лопату и копнуть глубже.

А давайте! – ну, конечно, мама с папой. Мороженко, каким бы вкусным оно ни было, хочет морозильника. Отец бросил их с мамой, когда Даше было в районе 10. Мама в обидах, дочка – «все мужчины - предатели и мудаки»!

В общем – мама - работа и Москва - мама. В общем - моральный инвалид, который хотел бы верить в любовь, но не может. Поэтому флажки по периметру, ниточки - чтобы до туалета дойти. 

Помню пух тогда начал раздражать её гортань, когда я пришёл любить её в последний раз. На следующий день я собрался с силами и подорвал мост.

Сказал, что мы больше никогда не будем вместе и что: «Вот твой крем, ты забыла у меня» — «Это шампунь».

Она, конечно, писала мне разрывающие сердце письма, пыталась убедить меня в моей юности и приглашала по пьяни повторить.

Благо, я распробовал раппопортовский Кукареку, где встретил Лизу.